Глядя мимо и одновременно как-то внутрь меня, СВ рассказывал и перечислял проблемы, приведшие меня к нему.

Все сходилось. И депрессии от очевидности происходящих процессов в жизни, и отсутствие к ним интереса, и эзотерическая замороченность, и профессиональная неудовлетворенность, и преследующая неуверенность в своих силах, и многое другое.

Приятной неожиданностью стало обнадеживающее сообщение о неплохой энергетике, проработанной практикой йоги, и качественно структурированных пóлевых телах.

Наконец он закончил говорить и вопросительно посмотрел на меня. Я молчал, осмысливая услышанное.

 — И что же со всем этим делать – хотите спросить вы? – с нарочито благостными нотками спросил СВ. – Я отвечу. Ваша проблема в том, что вы никак не поймете, что сила заключена вот здесь, – СВ наклонился ко мне, придвинувшись лицом почти в упор, и как-то особенно веско постучал себя пальцем по лбу.

 — Мне это понятно, – стал барахтаться я, – мне…

 — Если бы вам было понятно, вы сейчас были бы совсем в другом состоянии и задавали бы со-овсем другие вопросы, – он помолчал, – вы слышали, что сила здесь, – он опять пошлепал себя по лбу, – но вы не знаете этого. Сила заключена в МЫСЛИ, – сделал он ударение на последнем слове.

 — Как так? – возмутился я. – Во всех источниках указывается, что в первую очередь следует научиться не думать. И даже йога есть прекращение деятельности сознания.

 — Во-первых, вы не знаете, что такое сознание. И потом, – улыбнулся он, – вы даже не отличаете думанье от мышления. А это совсем разные вещи. Вот вы, например, можете себе что-нибудь четко представить и удержать? Нет, – за меня ответил он, – если бы вы умели, то могли бы управлять своей жизнью.

 — Так в народе говорят, дурень думкой богатеет, – сострил я, тут же внутренне ощутив ненужность своего пассажа.

 — То, о чем я говорю, – ухмыльнулся СВ, – называется не думка, а мыслеформа, – он посмотрел в потолок и мечтательно зажмурился, – учитесь работать с мыслеформой и тогда сможете управлять энергией. Ей просто некуда будет деваться – только заполнять мыслеформу. Энергия сама по себе бесполезна. Ей надо придавать форму, а это делается с помощью мысли. Мысль – она оставляет след. Энергия сама по себе в куче не держится. А вот если для нее создавать русло, раз за разом прочерчивая пространство мыслью, вот тогда начнутся подвижки, – он опять сфокусировал взгляд на мне и вдруг холодно закончил: – Именно этого у вас и нет. Вы не можете создавать мало-мальски устойчивые мыслеформы.

Я посмотрел на него глубокими глазами.

 — Да вы не отчаивайтесь. Создавать и удерживать мыслеформы сейчас мало кто умеет. Вот как вы считаете, откуда мысли берутся? Со стороны или вы их сами придумываете?

 — Конечно, со стороны, – с твердой убежденностью заявил я, –мысли приходят, когда…

 — А вы не думали над тем, – не дослушал он, – что если мысли приходят вам в голову, то их кто-то создал? Подумайте над этим. А пока давайте закончим – меня люди ждут.

И тут я вспомнил, зачем пришел. В голове обнаружилась уходящая в бесконечность череда вопросов. Не соблюдая правил приличия, они ринулись наружу и, мешая друг другу, застряли на выходе.

 — У меня пару коротких вопросов. Где у меня сейчас точка сборки? – сумел вырваться наружу первый из них.

 — А что это такое?

 — Ну как же, – оторопел я, – К-Кастанеда же… вы не читали?

 — А-а, Кастанеда, – по его лицу пробежала легкая тень сочувствия. – Да, когда-то мельком.

 — Как мельком? Это же прямое руководство к действию!

 — Кто вам такое сказал? – на этот раз удивился он. – То, что у него написано, мало в чем соответствует действительности. Есть, конечно, и правильные вещи, но в целом, – он поморщился, – выдумки.

 — Как выдумки, а как же энергоструктура человека? Вот я хотел спросить, а я вот сталкер или сновидящий? – прорвался второй вопрос.

 — Пока я вам не скажу.

 — Хорошо, а я двухсторонний или четырех, – начал торопиться я, замечая, что СВ поднимается из-за стола и направляется к выходу.

 — Вам сейчас другое нужно. Учитесь работать с мыслеформой. Не берите всю эту ерунду в голову. Двух-четырех… – повторил он. – Много людей и таких, и таких, но это ничего не значит. Делайте для начала вот что. Представьте себе золотое кольцо, наподобие обручального, только покрупнее, над головой. Хорошенько его уплотните и мысленно опускайте по позвоночнику. Следите внутренним зрением, как оно проходит и взаимодействует с позвоночным столбом. Потом проводите его по крестцу и сбрасываете с копчика. Смотрите, как меняется цвет. И так повторяйте – один раз, второй, третий.

Над моей головой возникло ощущение легкого вихря. Секунды две он зависал над макушкой, а затем плавно пробежал сверху вниз. Упражнение показалось мне до обидного простым, но в устах практика обретало силу и наполненность. Я кивнул.

 — Я еще хотел…

 — На сегодня хватит. Можете прийти еще раз.

 — Дайте, пожалуйста, еще какое-нибудь упражнение. Развивающее… – подражая СВ, я пошлепал себя пальцем по лбу.

СВ посмотрел в потолок, потом опустил глаза и проговорил, глядя мне в голову:

 — Считайте по-японски от одного до десяти и обратно. Японский счет знаете?

 — Да. Ич ни сан си… – бойко начал я, демонстрируя свои познания.

 — Хорошо, – перебил он, не обращая внимания на мои незаурядные успехи в японском, – потом говорите ГО – пять. Вы выйдете на пятый информационный уровень. Задайте вопрос: «В чем смысл жизни человека?». Ответ – слово из десяти букв. Получите результат – приходите.

Пространство вокруг сгустилось. Я ощутил несильный толчок в живот и как-то изнутри понял, что пора. Благодаря и пятясь, я вышел из кабинета, спиной открывая дверь.