В течение всего оставшегося дня время от времени я безуспешно пытался рассмотреть хоть что-нибудь между домами в точке неба, указанной Димой. Не было ничего, даже облаков. Ладно, ничего, потом получится, утешал я себя. Прежде всего следовало найти тот незаданный вопрос.

Я взял лист бумаги и попытался изобразить на нем все, о чем говорилось. Начал с самых основ – начертил один диск, второй, третий. Выделил исходящие из центра пересечения дисков лучи. Затем дополнил рисунок сферическими полями, расходящимися от каждого из дисков. Поскольку сферы совпадали, то в итоге у меня получился шар, поделенный на восемь равных частей тремя взаимно перпендикулярными дисками с краями, слегка выступающими за его границы.

Чтобы получше представить себе картину, время от времени я закрывал глаза. Перед моим внутренним зрением появлялась стеклянная сфера, окруженная каркасом из трех плоских колец, и, странное дело, внутри нее почему-то каждый раз проступало изображение человека.

Его появление в пузыре казалось чем-то привнесенным от ума, но объективности ради я дополнил рисунок и его фигуркой. Точка пересечения трех дисков приходилась ему чуть выше солнечного сплетения.

В задумчивости я пририсовал человечку чакры. Расходящиеся от них вперед и назад конические лучи при пересечении с внешней границей кокона образовывали круглые пятнышки. И весь мир от атомов до галактик, по словам Димы, должен был уместиться здесь, в крохотном коконе?

Ну, ладно, предположим, что это так. Я дополнил содержимое пузыря восприятия парой-тройкой закорючек, означавших спиральные галактики, несколько звезд, похожую на Сатурн планету с кольцами и, к своему удивлению, обнаружил, что мой рисунок приобрел неприятное сходство с картинками из эзотерических книг.

Я оттолкнул лист от себя. Встал из-за стола и сделал еще несколько попыток увидеть в дали между домами хоть что-нибудь. Опять ничего. С той только разницей, что теперь пространство в небе заполнилось чем-то похожим на дымку, которая, впрочем, тут же улетучилась. Я повернулся к столу, еще раз посмотрел на рисунок и стал рассуждать.

Хорошо, предположим, весь окружающий мир расположен внутри кокона, а хитросплетения бесконечного числа светящихся нитей моим трактовочным аппаратом дешифруются как окружающий мир объектов. Еще, кстати, хорошо бы разобраться, что за таинственный аппарат такой. Но стоп.

Если вся наблюдаемая Вселенная помещается внутри, то что же тогда находится снаружи, по ту сторону ауры? С недоумением я на несколько секунд уставился в пустое белое пространство листа, окружавшее нарисованный кокон со всех сторон, как будто увидел его впервые. И тут до меня дошло. Я подпрыгнул на стуле.

Но ведь здесь то самое место, о котором мы ничего не можем сказать! Тот самый знаменитый нагваль, а весь остальной мир, о котором мы можем говорить, мир, заключенный в коконе восприятия, – остров тональ! Все смутные, порой малопонятные, порядком подзабытые, но завораживающие своей мистичностью истории Кастанеды внезапно наполнились новой жизнью и новым содержанием. Я перевел дыхание.

Интересно, что же там в белой пустоте? Рассеянным взглядом я блуждал по листу пока опять не наткнулся на подробно прорисованный кокон. Вот! Что если бы я находился с той стороны, и как бы для меня тогда выглядел кокон снаружи? А он бы, наверное, походил на картошку с глазками от лучей, проходящих сквозь чакры.

В памяти всплыли футуристического вида полированные камни яйцевидной формы из магазина «Ваш сад», предназначенные для ландшафтного дизайна. От их вида я каждый раз вздрагивал и подолгу не мог отвести от них взгляда.

Они имели сквозные отверстия, расположенные подобно картофельным глазкам на моем рисунке, а лампочки подсветки внутри дополняли сходство с коконом. Определенно я далеко не первый, кто копает тематику. С одной стороны, сделанное открытие немного огорчало, а с другой – убеждало в верности выбранного направления.

Теперь, если продолжить мысль, то где-то неподалеку должен располагаться другой такой же кокон. Меня опять начало трусить, совсем как в тот момент, когда Шурик впервые заявил о движущей силе Времени. Я взял себя в руки и схематически изобразил другой кокон с человечком. В нем сразу возник свой внутренний мир. Он походил на первый, но чего там действительно не было, так это человечка из первого кокона.

Я обозначил еще несколько коконов и опять с неприятным удивлением обнаружил сходство. Теперь рисунок напоминал фильм

«Матрица», где полупрозрачные сферы с лежащими в них спящими людьми заполняли поля от горизонта до горизонта.

Интересно получается, информация просачивается то тут, то там, но почему-то совсем не  в тех  местах, где  ее  следовало больше  всего  ожидать. Почти со стоном я вспомнил груды прочитанной эзотерической литературы, в которой, оказывается, написано ни о чем! Ну, может быть, за исключением нескольких авторов.

Отбросив все посторонние художественные образы, ассоциации и воспоминания, я вернулся к рисунку. Хорошо, допустим коконы рядами и рядками. Но они должны же на чем-то располагаться. Я начертил параллелограмм, и стеклянные сферы со спящими внутри людьми, укутанными в перину окружающей их реальности, сразу получили место и опору.

На этом мое продвижение закончилось, и опять посыпались вопросы. Кто создает все разнообразие мира внутри коконов? Что находится в промежутках между ними, и самое главное, как люди, разделенные границами коконов восприятия, общаются между собой? Вопросы грудились в моей голове и требовали немедленных разъяснений, грозя разнести меня на части, но я даже приблизительно не представлял себе, как смогу удовлетворить хотя бы их малую толику.