— Так это, как я?

 — Нет, не как ты, – пробормотал дядя Женя, усаживаясь на подстилке, и стараясь не высовываться на солнце из-под зонта, – вот если бы ты предложил пивка холодненького – тогда другое дело.

 — От пива все будет криво. Ты ж за рулем. Лучше бы йогой занялся, а то все куришь.

 — А-а, – отмахнулся дядя Женя, – все от отношения зависит. Если отношение правильное, то вреда никакого не будет. И потом, ты все равно гнешься хуже меня.

 — Особенно когда ты пивка выпьешь…

Но факт оставался фактом. Дядь Женя от природы имевший отличную гибкость, даже при своем избыточном весе умел заворачиваться в причудливые асаны. Возможно, он просто не сопротивлялся ни асанам, ни тем более своим желаниям.

Дядя Женя огляделся по сторонам.

 — Холодненькое пиво-рыба! – донесся издали нарочито бодрый, простуженный голос, как будто его владелец накануне вечером злоупотребил и, чтобы окончательно не простыть, решил продать отдыхающим оставшуюся пару ледяных бутылочек.

 — Вот видишь, что  намерение непреклонное творит? – дядя Женя перешел на мистический шепот. – А ты говоришь йога. Намерение правит миром!

 — Холодненькое пиво-рыба! – громкий простуженный голос прозвучал совсем рядом.

 — Холодненькое пиво! – окликнул дядя Женя.

 — Пиво! Рыба! – владелец голоса размашистым жестом сбросил сумку с плеча. Так же размашисто извлек пиво, получил деньги и зашагал дальше, простужено выкрикивая: – Пиво! Рыба!

Женя нежно взял запотевшую бутылку, любовно осмотрел ее и потянул за кольцо на пробке. Раздался неповторимый шипящечпокающий звук. Я сглотнул. Дядь Жень перехватил мой взгляд и тут же стал искушать предложениями не «отказать себе в удовольствии». Он почти достиг успеха, и когда я уже был готов сдаться, вдруг похвалил меня за твердость характера, после чего с наслаждением прильнул к бутылке. Через минуту он прокряхтел, удовлетворенно потягиваясь:

 — Теперь можно и йогой заняться. Как там ее Сид называет –русской?

Я кивнул. Мы посидели молча минут пять, глядя на корабли, стоящие на рейде.

 — Знаешь, – сказал я, отгоняя запоздалые мысли о пиве, – вон те корабли можно нащупать пальцами.

 — А, экстрасекс? Знаем. Ну, давай завяжем тебе глаза, а ты покажешь пальцем, где стоит корабль.

 — Давай. Только завязывать не надо. Просто надвинем твою кепку мне на глаза. Идет?

Дядь Жень заколебался, стоит ли оставаться на солнцепеке без такой нужной ему кепки, но будучи в глубине души исследователем, решил пожертвовать на некоторое время своим комфортом ради науки. Он снял с себя кепку, натянул ее на мою голову так, что козырек плотно закрывал глаза, критически осмотрел меня со всех сторон и удовлетворенно протянул:

 — Ну-у-у, давай. Посмотрим, какой ты Мессинг.

 — Щас дам. Только ж ты правильно снимай показания с прибора. Смотреть надо не примерно туда, куда я буду показывать, а точно через палец. Основание совмещаешь с концом, прицеливаешься и смотришь, что находится в указанном направлении на море. О’кей или не о’кей?

 — Угу, поехали.

Несколько вдохов-выдохов, и вокруг тела возникло привычнотягучее ощущение поля. Я направил дыхание в руку и перевел внимание на пальцы. Чувствительные точки под ногтями и на подушечках набухли и раскрылись. Покрутив пальцами над ладонями и ощутив исходящий из них поток, я еще увеличил чувствительность.

Упирая локоть в согнутое колено, я направил растопыренные пальцы в сторону горизонта и медленно провел рукой вдоль него. Вначале никаких различий в ощущениях не наступало. Я еще больше вытянулся пальцами и еще больше сосредоточился на кончиках, сканируя линию горизонта.

Вот и первое ощущение. Впечатление такое, будто в руках магнит и его полюс упирается в одноименный полюс другого магнита. Покачивая рукой из стороны в сторону, я отчетливо нащупал максимум упругости, исходящей от объекта.

 — Смотри. Здесь.

Дядь Жень навалился на меня и стал громко дышать на ухо, стараясь точнее заглянуть из-за моей спины через палец. Я с трудом выдержал направление.

 — Полегче, елы-палы, представь, что я телескоп. Ты бы стал на него  наваливаться?

Дядь Женя, не обращая внимания на протесты, продолжал сопеть мне в ухо, прицельно всматриваясь в горизонт.

 — О! Слушай, там таки что-то есть. Ага – похоже на баркас. Хорошо-о-о. Давай еще.

Я опять сосредоточенно провел рукой. Опять упругое ощущение, определение максимума.

 — Есть. Смотри.

 — Да пара кораблей на рейде. Еще. Давай в другой стороне.

Я развернулся в другом направлении. Теперь искать пришлось довольно долго. Ощущение упругости возникало, но было каким-то размазанным, отчего никак не удавалось зафиксировать направление.

 — Ну что, есть что-нибудь? – раздался голос дяди Жени.

 — Не понятно. Что-то такое неопределенное, слабенькое такое. Сейчас примерно вон там.

 — Правильно, – неожиданно легко согласился дядь Жень, – там серфер.

Я стащил с головы кепку и посмотрел в ту сторону, откуда исходила слабенькая упругость. Метрах в ста от берега серфер раскачивал парус в слабой надежде поймать хоть какой-нибудь ветер. Оставалось загадкой, как ему удалось пройти такое расстояние при полном штиле.

 — В целом неплохо, – вынужденно согласился дядя Женя.

 — Неплохо? Да просто круто! Можно еще искать объекты по минимуму ощущения.

 — Как по минимуму?

 — Делаешь характеристику направленности, как в кардиоиде, двумя растопыренными пальцами. На кончиках пальцев максимум магнитного ощущения, между ними минимум.

 — Доктор, у меня болит между пальцами? – вспомнил он присказку из известного анекдота.

 — Ну, пошутил, пошутил. Сейчас не об этом. Сам попробуй. Дядь Жень сделал сосредоточенный вид, растопырил пухлые,

как у годовалого ребенка, пальцы и стал прислушиваться к своим ощущениям, комично наклоняя голову из стороны в сторону. Опять ему повезло.

Откуда-то на бешеной скорости по водной глади примчался водный мотоцикл. Управлявший им молодой человек был полностью поглощен своей лихостью. Он, видимо, решил покорить ею еще как минимум половину нашего пляжа, выделывая невдалеке от берега всевозможные круги, восьмерки и подскоки.

Дядь Жень с закрытыми глазами и полуулыбкой на лице следил за ощущениями в пальцах. Внезапно ревущий двигатель затих. Я повернул голову в сторону мотоциклиста. Скутер покачивался на волнах без седока.

Молодой человек, видимо, переусердствовал в аквамотоакробатике и вылетел из седла, выдернув собой ключ зажигания. Шарик его головы мерно покачивался на воде метрах в пяти. За несколько взмахов он подплыл к мотоциклу и взобрался в седло. Опять взревел мотор, и скутер умчался, поднимая волны и тучи брызг.

 — Да, забавненько, – проговорил дядь Жень, – как он так щекотно по пальцам елозил. Сейчас пощупаю, что там на горизонте.

Он замолчал и начал сканировать линию горизонта, периодически останавливаясь, открывая глаза и удовлетворенно хмыкая в подтверждение правильно распознанной цели. Наконец он закончил свое занятие и опять заявил:

 — Вот так вот, и без всякой там йоги.

 — И все-таки мне до сих пор не понятно, какой закон физики или метафизики позволяет нам ощупывать горизонт и корабли? – в задумчивости произнес я.

 — Да какая разница. Объяснений может быть сколько угодно, научные, художественные – выбирай любое.

 — Не, не скажи. Если понять, как оно устроено, то умения можно целенаправленно  развивать.

Дядя Женя не ответил, еще разок потрогал пальцами горизонт и спросил:

 — А что там нового по йоге?

 — Русской?

 — Не, хатхе.

 — Раджакапотасана подойдет?

 — Ну,  покажи-ка.

Я сделал несколько подготовительных движений и не без труда выполнил прогиб с высоким захватом ступни, зафиксировал положение секунд на десять и отпустил ногу. Дядь Жень с видимым нетерпением ждал, пока я закончу. Тут же без подготовки вошел в асану и замер, подтянув стопу почти к затылку.

При его размерах и животике положение глубокого прогиба с высоким захватом стопы выглядело монументально и одновременно гротескно. Народ на пляже с любопытством стал поглядывать в нашу сторону. Я запереживал за дядь Женю, как бы чего не вышло с непривычки, осторожно коснулся плеча, намекая, что вес взят, но он только буркнул что-то протестующе невнятное и еще сильнее подтянул ступню к затылку. На его лице отобразилось блаженство.

Он отпустил правую ногу, захватил левую и опять ушел в глубокий прогиб. Наконец представление окончилось. Дядя Женя дал понять, что не хочет разговором разрушить возникшее ощущение.

Он молча нацепил кепку и стал обычным манером оглядываться по сторонам, мерно поводя носом вдоль горизонта.