Прошло недели две с тех пор, как в общих чертах стала прорисовываться теория информации. И хотя Шурик скептически относился к нашим философским построениям, иронично называя их упражнениями для ума, ничего поделать с собой все равно не мог. Разговор продолжался так, как будто он и не прерывался. Среди ночной тиши мы наматывали круги по школьному стадиону, и время от времени Шурик выдавал одну и ту же фразу:

 — Ты понимаешь, мне кажется, что в нашей концепции чего-то не  хватает.

Он никак не мог погрузиться в исследование устройства информации. Его все время что-то отвлекало, и он прислушивался к чему-то невидимому, постоянно теряя нить разговора со мной.

 — Чего тебе еще не хватает? – кипятился я. Странное напряжение, исходившее от Шурика и сквозившее в его фразах, нарушало мою эйфорию по поводу сделанного нами открытия информационнонеинформационного устройства мироздания.  — Все же понятно. Информация – организующее начало, неинформация – отсутствие такового. Их смесь образует мир. Получается нечто наподобие поролона. Синтетическое волокно с пузырьками воздуха. Больше волокна, меньше воздуха – мир совершеннее, меньше волокна больше воздуха – наоборот. Чего еще может не хватать?

 — Не знаю, чего именно. Надо подумать.

Шурик как-то особенно глубоко замолчал. Настолько глубоко, что у меня самого стали пропадать мысли. Мы долгое время шли, сохраняя безмолвие. Наконец Шурик нарушил молчание:

 — Ты понимаешь, чего не хватает?

 — Ну и чего же?

 — Не хватает движущей силы. Не понятно, что движет всю эту информационно-неинформационную смесь. С чего бы элементы вдруг начали бы друг с другом сталкиваться? Значит, ими что-то движет, так?

 — Сами они и движутся. Свойство у них такое. И никакой внешний привод не требуется.

 — ВРЕМЯ! – вдруг выпалил Шурик. – Время – вот движущая сила!

 — Почему именно время?

 — Ну, потому что… Это понятно и так.

Мы посмотрели друг на друга. Я на него – от непривычной голословности утверждений, противоречащей всем моим представлениям о Шурике как о человеке основательном, неторопливом в выводах и нетерпящем бездоказательности, а он на меня от того, что никак не мог найти подходящих аргументов.

В тот же момент меня начало трусить. По телу от макушки до пят волнами прокатывались электрические пузырьки, создавая впечатление, что я пью газировку сразу всем телом. Сначала я ожидал, что все прекратится само собой, потом я пытался овладеть волнами с помощью волевых усилий – ничего не помогало.

Шурик смотрел на меня невидящими глазами и глуповато улыбался. В первый момент я было решил, что он смеется над тем, как меня трусит, но потом вдруг понял, что его трусит не меньше моего. Через пару минут все закончилось и мы, делая вид, что ничего не произошло, продолжили движение по кругу.

 — Ну и почему же время – движущая сила? – повторил я вопрос, допроглотив электрический ком в горле и интуитивно сознавая, что это так и есть.

 — Оно же понятно. Во всех движениях присутствует параметр времени. И события происходят во времени. Но время не пассивная ось координат, вдоль которой все проистекает, а активная сущность, понимаешь?

Я сохранял молчание, чтобы не нарушить его весьма, как мне показалось, полезный монолог.

 — Время, оно присутствует во всем. Только время всепроникающе, – продолжал Шурик, – вот ты говоришь, что у информации свойство такое – двигаться. Нет, у нее не свойство такое. Просто внутри каждой единицы информации содержится Время. Оно определяет и движение, и столкновение с соседями, и прочее. А значит, Время и есть Бог!

Я  поперхнулся.

 — Ну ты даешь – как это Бог? А как же сознание?

 — Ты опять говоришь слова, смысла которых не понимаешь?

Сознание – это что?

 — Ну, наверное, способность одного информационно-неинформационного модуля воспринимать воздействие другого. А когда реализация полная, то возникает абсолютно информационное пространство, мы же говорили.

 — А для того, чтобы взаимодействие возникло, движение должно присутствовать? Должно. Так вот, в движение всю информацию и неинформацию приводит Время. А стало быть, оно и есть движущая Сила.

Мы переглянулись, и по мне опять неудержимо покатились пузырящиеся волны.

 — Ладно, и как мы можем наши рассуждения использовать? – спросил Шурик, переводя разговор в практическую плоскость. – Никак. Все наши разговоры – не более чем упражнения для ума.

 — Нет, ну почему же? Теперь понятны многие механизмы. Можно сделать, например, волшебную коробку, где будет находиться какоето количество информации и неинформации, затем подключить к ней источник времени, и остается только периодически заглядывать под крышку, извлекая нужный результат.

 — По такому принципу вся Вселенная работает. Но результаты почему-то получаются у всех разные. Помнишь, как у Булгакова: «Тыполагаешь, он сам собой так управил?». Ждать можно до бесконечности. По крайней мере, в жизнь точно не уложишься.

 — А знаешь, почему так? Потому что процесс в нашей коробке вероятностный, – настаивал я, – а если сделать его управляемым, целенаправленным, то все будет проистекать гораздо быстрее.

 — Да, – поднял на меня глаза Шурик, – и что для этого надо? Я на мгновение задумался, и вдруг в голове что-то вспыхнуло:

 — Закон! В коробочку надо подать закон, по которому будет строиться заданный объект. Информация создается по закону. Просто надо  знать законы. Хотя, что  мы  получим, те  самые  законы физики, которые мы учили?

 — Нет, ты все правильно говоришь, – неожиданно поддержал Шурик, – не законы, записанные на лекциях, а закон, содержащийся внутри Вселенной. Он так же, как и движущая сила времени, разлит по всему миру. Закон везде.

У меня внутри наступила какая-то тишина. Тополя стояли в ночной тиши совершенно недвижимо, мистически серебрясь кронами в лунном свете.

 — Ладно, на сегодня, наверное, хватит, – сказал я, – а то у меня уже мозги пухнут.

 — Да, хватит. По домам, – согласился Шурик. Потом подмигнул и добавил: – Мы сегодня продуктивненько, однако.