Несмотря на неудачную попытку записать ночью текст, я испытывал прилив энтузиазма. Передо мной открывался оперативный простор для деятельности. Следовало только уточнить направление, истончиться, поставить под контроль нестабильные психические процессы, привносящие сумятицу в тот самый момент, когда цель кажется почти достигнутой.

Несмотря на ранее приложенные усилия, выходило, что моя энергетика проработана слабовато, да и степень внутреннего контроля оставляла желать лучшего. Сами по себе слова «энергетика» и «контроль» вселяли мистический трепет, но к чему, к какой субстанции их следует прикладывать, оставалось неизвестным, и потому действовать приходилось в основном наугад.

Почерпнутые в эзотерической литературе пути вели куда-то не в ту степь. Не то чтобы они совсем никуда не вели, но в какойто момент скольжение по их плавным изгибам превратилось для меня в бестолковое, сладковато-утешительное хождение по кругу с пустой тратой времени и рассеиванием тепла.

Так продолжаться не могло. Я не настолько трудолюбив, чтобы прилагать усилия впустую. В первую очередь следовало определиться с практическими действиями по улучшению себя. Но опять ребром становился вопрос – как это делать?

Единственный источник реальных знаний – СВ – был для меня закрытым до тех пор, пока я не выполню задания по приему текста из информационного поля Земли. Но самостоятельные осознанные действия по считке оказывались невозможными из-за недостатка умений. Мне следовало разорвать замкнутый круг непонимания.

Все пути вели в Рим, то есть к СВ. Тем более, что в глубине души мне не терпелось поделиться успехами, какими бы незначительными они ни были. Отойдя на время от принципов безупречного воина и решив – будь что будет, я отправился на аудиенцию.

Промозглым зимним вечером я вошел в фойе поликлиники. Сегодня людей, ожидающих у дверей кабинета собралось больше обычного. Судя по общему состоянию мрака, пациенты были проблемные. Время текло как-то особенно вяло. Прием затягивался.

В очереди возникло волнение. Мужчина, остававшийся в помещении в серой клетчатой шляпе, опасаясь, что не успеет сегодня попасть на прием, сделал сложный маневр и влез перед толстяком в спортивной куртке. Толстяк посмотрел на торопыгу и напряженным голосом проговорил:

 — Сейчас моя очередь!

 — Как это – ваша? Я занимал раньше! Просто мне надо было выйти. Женщина, – обратился «клетчатый» к погруженной в себя даме, – вы же помните, что я здесь стоял?

Дама неопределенно повела плечом и пробормотала что-то невнятное.

 — Мужчина, я вас не помню, – раздался голос с истерическими нотками из глубины коридора.

Толстяк, получив нежданную поддержку, начал молча напирать корпусом, стараясь оттеснить соперника. Тот не сдавался. У дверей в кабинет началась толчея, прерываемая нечленораздельными возгласами. Внезапно дверь распахнулась, и из нее порывисто вышел СВ. По коридору ударила тяжелая магнитная волна.

 — Что вы себе позволяете? – пророкотал СВ, упершись взглядом сверху в серую клетчатую шляпу.

 — Я… Он без очереди, и я…

 — Вы что, здесь очередь устанавливаете? – не меняя тембра, прорычал СВ.

Мужчина не нашелся что ответить, поник и стал пятиться. СВ окинул очередь взглядом полуприкрытых глаз и неторопливо повернул башню головы из стороны в сторону. По коридору опять ударила магнитная волна, но уже более мягкая и упругая.

 — Порошу вас немедленно прекратить безобразие, иначе я прекращу прием! – пророкотал СВ и исчез за дверью своего кабинета.

В коридоре повисла благоговейная тишина. Первой ее нарушила худощавая женщина с подвижным лицом.

 — Вы видите! – громким шепотом проговорила она. – Его ни в коем случае нельзя беспокоить!

 — Да! Да! – согласно закивали головами в очереди. – А то не известно, чем все может кончиться!

Мужчина в шляпе попытался незаметно вернуться на свое место, но неожиданно оттаявший толстяк добродушно сказал, что тот может оставаться перед ним.

Наконец последний посетитель покинул поликлинику. После такого тяжелого дня я уже не особо рассчитывал на разговор и в нерешительности стоял в коридоре.

 — Ну что вы там стоите? – раздался из-за дверей голос СВ. – заходите, раз уж пришли.

Я толкнул дверь и вошел в кабинет.

 — Здрасьте, – пробубнил я.

 — Садитесь, – не отвечая на приветствие

, СВ кивком головы указал на топчан, – видите, что творится?

 — Да, пошумели немного.

 — Немного? – переспросил СВ. – Это просто шестой уровень распадается. Если так дальше дело пойдет, через несколько лет по улицам будут бегать двуногие с дубинами и охотиться друг на друга.

 — Как, почему? – у меня промелькнула мысль, что, видимо, день был сегодня слишком напряженный, а для человека с экстрасенсорной чувствительностью, наверное, даже разрушительный, вот ему и чудится.

 — Как почему? Вы что, не знаете, что разрушается шестой планетарный уровень? Ну, тот, который ответствен за разумную деятельность  человека?

Я посмотрел на него не понимающими глазами.

 — Видите ли, – начал СВ, – человек отличается от животного тем, что он подключен к информационным уровням планеты, а животное нет. Ну так вот, шестой уровень поддерживает разум на Земле. Сейчас он разрушается, а если распадется совсем, то будет как раз то, о чем я говорю.

Я кивнул в знак понимания, но недоверчивого выражения лица мне не удалось скрыть. СВ сделал вид, что не заметил этого и продолжил:

 — Вот вы, например, не можете удерживать устойчивые мыслеформы, а почему, не задумывались? Не можете стихи принять? Вы имеете выход на пятый информационный

уровень, но вы им не  пользуетесь.

 — …

 — Да, не пользуетесь. Почему вы до сих пор не начали записывать стихи? Лень-матушка?

 — Я пробовал, – пробубнил я себе под нос.

 — Надо работать, понимаете? А вы пробуете. Нет времени пробовать. Вы поймите, что если вы не будете работать, результата не будет. Я вам дал все необходимое, чтобы вы могли начать писать стихи. Вы полученную информацию развернули? Молчите?

Я действительно молчал. Но не от того, что мне нечего было возразить, а от того, что пространство в голове стало вязким, неповоротливым, мысли расползались. Над головой образовалась тяжесть, словно на макушку положили увесистый металлический диск. СВ продолжал говорить:

 — Вы между тем имеете развитую энергетику с хорошей структурой и при этом совершенно не владеете информационными умениями. Я просил вас работать с информацией, и с чем вы ко мне пришли спустя столько времени? До тех пор, пока вы не научитесь принимать, считывать информацию, нам говорить не о чем. И не потому, что мне так хочется, а просто говорить не о чем. Вы что, собираетесь пополнить ряды безумцев, отключенных от информационных уровней Земли? Это, конечно, ваше дело. Но раз уж вы пришли и заявляете о своем желании получить результат, то вы и должны действовать определенным

образом, а не приносить отговорки в ожидании, что вам объяснят, инициируют, продвинут или что-то наподобие. Выкиньте всю свою эзотерическую чепуху.

Содержимое моей головы стало окончательно напоминать подушку. Даже уши слегка заложило ее уголками. СВ продолжал свою речь, которая начала перетекать из пустого в порожнее, повторяться и наполняться все более странным и менее связным содержанием.

Я окончательно утратил нить его мысли, непроизвольно сместил внимание в пространство над головой и обнаружил в нем быстро растущую стопку невидимых, но очень плотных, будто металлических, блинчиков. СВ вдруг всплеснул руками и заторопился:

 — Все, я опаздываю и так тут с вами засиделся. Все, идите работайте!

 — Я хотел еще…

 — Нет, сначала научитесь работать с информацией, остальное потом. Не спорьте – потом!