Ви́дение! Прямое энергетическое видение. Оно, оказывается, возможно, и не просто возможно, видеть могу я сам! Пусть я получил только первый и пока единственный результат, но главное, что нет принципиального запрета. Теперь оставалось вычленить основное, ключевое действие, благодаря которому удалось войти в состояние видения, и приступить к планомерному развитию навыка.

Я старался. Старался изо всех сил. Дни складывались в недели, недели – в месяцы. Порой я начинал терять интерес. Где-то в глубине зародилось понимание, что мои старания носят поверхностный характер, а усилия прилагаются не в том месте. Слишком много я возлагал на механику и технологичность тренировочного процесса, как будто йога была обязана лично мне дать результат за прилежание в занятиях.

Разумеется, в самом прилежании не было ничего плохого, но само по себе оно не могло обеспечить продвижения. Порой казалось, что требуется отпереть некие ощущаемые почти физически двери и тогда все получится.

Но что это за двери и как их открыть – находилось за пределами моего понимания. О них я знал только то, что они ржавые, закисшие и покосившиеся, и еще, что они находятся внутри. А раз так, то и искать их надо именно там. Не во внешнем мире наших собственных отражений, а во внутреннем, эти отражения создающем.

В бесчисленно однообразных источниках указывалась необходимость открытия чакр. Возможно, чакры и были теми самыми заржавевшими воротами, открытие которых, как гласили книги, даровало свободу и совершенство. Как бы там ни было, действовать следовало в этом направлении, тем более что другие казались еще менее перспективными.

В йоге принято в первую очередь прорабатывать наиболее запущенные области тела и психики, но я решил опираться на то, чем я в какой-то мере владел. Мой выбор остановился на горловой чакре. Причин тому было несколько.

Во-первых, я ее более-менее отчетливо ощущал и мог достаточно произвольно закачивать энергией. Во-вторых, на нее мне указал СВ как на наиболее яркое место в коконе. А в-третьих, трудности в удержании внимания на других центрах не позволяли ощутимо продвигаться в их исследовании. Отойдя от канонической йоговской последовательности работы с чакрами, я принялся искать ключи не там, где их потерял, а там, где было светло.

С одной стороны, такой подход мог показаться глупым, но с другой – давал возможность приобрести опыт в работе с энергетически развитыми центрами, чтобы потом распространить его на остальные. Раз от раза мое умение закачивать шею энергией увеличивалось.

Со временем вокруг нее образовалось поле, ощущавшееся, как детский надувной круг. Внутренний диаметр круга был размером с шею, а внешний – чуть шире плеч. Как только давление в нем увеличивалось, он расправлялся, становился тугим и сдавливал шею так, что прямая и несколько горделивая постановка головы выходила естественной и удобной.

На очередном занятии по проработке вишуддхи давление достигло почти такой же силы, как когда-то на приеме у СВ. Я перенес внимание внутрь головы и оттуда перенаправил его в шею, где ожидал увидеть уже ставший привычным надувной круг.

Однако перед моим внутренним взором предстал пузатенький глиняный кувшин с узким, расширявшимся кверху горлышком. У него была грубая шероховатая поверхность неприятного серо-бежевого цвета. Вокруг горловины по четырем сторонам крепились вертикальные ручки, украшенные устрашающими головами химер. Медленно, словно демонстрируя себя, кувшин поворачивался вокруг вертикальной оси.

Зрелище завораживало. Тонкой струйкой осторожного дыхания я понемногу заполнял шею. Поле давило все сильнее, шарик в шейном отделе позвоночника накалился. Кувшин дрогнул, его пузо раздулось еще сильнее, горловина напряглась, ручки с головами химер сильно изогнулись и задрожали.

Сохраняя внутреннее безмолвие, я продолжил вливать силу. Внезапно поверхность кувшина покрылась сеткой трещин. Из самых глубоких ударили лучи голубого света, ручки начали крошиться и осыпаться, осколки голов химер беззвучно полетели вниз. Без ручек горловина потеряла жесткость, и кувшин под давлением внутреннего света, оглушительно бесшумно лопнул, разлетевшись в пыль.

Ошеломительно! От сияния не возможно было оторваться. Понемногу свет ослаб, и картина проявилась в деталях. Теперь возле шеи появился еще один шарик. Он располагался в яремной впадине между ключицами, и к нему шел светящийся канал от вишуддхи, сиявшей на позвоночнике.

Я попробовал переносить внимание тудаобратно. Вслед за лучом внимания по открывшемуся каналу энергия потекла в горловой энергетический центр, наливая пространство под подбородком силой. Как только внимание ослабло, энергия откатила обратно.

После пары-тройки дыханий, возвращающих к реальности материального мира, я открыл глаза и разогнул затекшие ноги. Царящее внутри безмолвие жалко было покидать. Я посидел так еще пару минут.

Ощущение от горячего шарика на шейном отделе позвоночника было настолько отчетливо и весомо, что я встал и подошел к зеркалу. Глядя на отражение, то и дело проваливаясь в безмолвие, я силился понять, что же хочу в нем увидеть. И тут до меня дошло – я хотел увидеть сияние на своей шее.

Конечно, в зеркале его рассмотреть было не возможно. Разочарованно посмотрев на отражение еще раз и сопоставив его с ощущениями под затылком, я непроизвольно сделал шеей движение, будто хотел расшевелить и выкатить наружу спрятанный где-то в глубине позвонков светящийся шарик.

То, что произошло, заставило меня одновременно и глупо, и радостно заулыбаться. Я естественно и непринужденно двигал головой параллельно плечам, совсем как в восточном танце. Долгое время я безуспешно учился так делать, пока не оставил попыток.

Мне всегда казалось, что затруднения вызваны недостаточной длиной шеи. Теперь же энергетический шарик обеспечивал нужную подвижность и длина шеи оказалась ни при чем.

Интересно, а что если такого же эффекта добиться во всех остальных центрах? Если они рождают аналогичное чувство в теле, то какой набор движений в результате получится? Я вообразил подобные шарики в поясничном и грудном отделах и попробовал подвигаться. Вышло неуклюже, но все же вполне узнаваемо – это был восточный танец живота.

 — Слушай, я сегодня кувшин лопнул.

Не отрываясь от вязания, Ната проговорила:

 — Вот так, острый предмет на ужин?

 — Типа того … Он у меня в шее был.

И я поведал ей о своих видениях во время проработки горловых  центров.

Ната слушала меня, тщательно вывязывая узор и периодически заглядывая в журнал с изображением замысловатого свитераполуплатья. Наконец она отложила спицы с нитками и заявила:

Все ясно. У тебя такое было, потому что ты все время ругаешься и критику наводишь. Вот горло и заблокировалось

 — Ну, знаешь, – возмутился я, – тут не ясно, где причина, а где следствие. Может, я не совсем политкорректно выражался именно из-за блокировки. Теперь хоть стало ясно, в чем дело. А я, представляешь, хотел даже в зеркале посмотреть, как светящийся шарик со стороны выглядит.

 — Посмотреть? Давай посмотрим. Становись к стене.

 — О, я совсем забыл! У нас же теперь есть такой классный инструмент, мы же теперь типа того – видящие!

Я подошел к стене, выправил спину и ужджаей продул горловой центр. Ната расслабила лицо и сосредоточила внимание на мне.

 — Ух ты!

 — Что, что-то случилось? Что-то видно? – поинтересовался я, стараясь не раскрывать рта, чтобы не мешать ее видению.

 — Говори нормально. Меня не отвлекает, – не меняя выражения лица, ответила Ната, – у тебя такой получился воротник. Наподобие жабо. Вокруг всей шеи.

 — А что, раньше не было?

 — Нет, конечно.

 — Совсем-совсем? Даже малюсенького? – спросил я, по-прежнему не разжимая рта.

 — Да говори нормально – мне не мешает, – повторила Ната, – нет – не было. Совсем-совсем. Ну-ка, подожди. И еще появились два таких шарика плотных. Сзади на шее и впереди на горле. Здорово! Ты теперь как клоун – с воротником! Ну все, отходи.

Я выдохнул и отошел от стены.

 — Так что это за воротник, говоришь?

 — Жабо?

 — Получается, средневековые костюмеры его не выдумали. Наверное, они просто его увидели и перенесли увиденное на одежду.

 — Похоже. Только не понятно, для чего?

 — Ну как. Посмотрели и установили связь между некими свойствами человека и размерами жабо. Размер здесь имеет значение, правда ведь? – я ехидно посмотрел на Нату.

 — Ой, а ты все про свое, – она ткнула меня локтем в бок, – и что дальше?

 — Наверное, для престижа или чтоб выставить себя как выдающегося деятеля, за неимением своего жабо делали костюмерное. А может, и так – не все ведь вокруг видящие, правильно? Но восприятие работать продолжает. Видит человек такое жабо и подсознательно воспринимает владельца как продвинутого. Понимаешь?

 — А что за свойства у воротника?

 — Свойства? Наверное, воля. Горловой центр – центр намерения. И в цигуне он тоже связан с волей. Они там, чтобы пройти на следующий уровень горлом палки ломают.

 — Если так, то должны быть и какие-то еще атрибуты.

 — Наверное.

 — Хорошо, давай еще раз становись к стене, посмотрим.

Я послушно отошел к стене и замер. На этот раз Ната вошла в видение гораздо быстрее.

 — Хм, ты знаешь, на голове есть какие-то формы, немного похоже на корону. И вроде как под ушами серьги какие-то.

Я неопределенно замычал, пытаясь принять активное участие в процессе. Ната еще некоторое время пристально рассматривала меня и наконец выдохнула:

 — Нет, вроде все. Есть еще сияния всякие над головой и вокруг тела, но слабоватые. А вот корона небольшая, но более-менее отчетливая.

 — Все ясно. Надо будет проработать это направление. Хорошо, есть, за что зацепится. И главное ты теперь у нас видящая Наталия.

 — Ничего я не видящая. Может, мне все кажется. Ничего еще не  известно.

 — Видящая, видящая. Вот у меня видеть пока не получается. Как бы разобраться, в чем тут дело? Не могу понять. Ведь один раз мне все-таки удалось увидеть поле, а повторить не могу.

 — Мне  кажется…

 — Что?

 — В прошлый раз у тебя как-то лоб светился, а сейчас свечения почему-то  нет.

 — Может быть, – я в задумчивости потер лоб, – тогда он какой-то тяжелый был, а сегодня никакой. Ладно, в общем, надо прорабатывать систему, посмотрим, что получится.

Ната была права, и лоб не светился, и главная задача – выход на информационные уровни Земли – продвигалась слабо. Я списывал все на новогодние праздники. Мероприятия, следовавшие одно за другим, стали неодолимой преградой перед моими практиками. Но заканчивается все, и новогодние каникулы тоже.

Однажды утром я проснулся раньше обычного. Сразу обнаружить причину побудки не удалось. Пытаясь заснуть снова, я закрыл глаза, и тут же понял, что причиной пробуждения был текст.

В голове, рождая приятное сладковатое чувство, струился стихотворный текст поразительной красоты и научно-философского содержания. Это казалось невозможным. Тем не менее текст отчетливо звучал в голове.

Стараясь удержать состояние приема, я сохранял полную неподвижность. Любая попытка анализировать или запоминать стихи могла породить собственный мыслительный шум и испортить картину. Но все же я отметил одну интересную особенность стихотворного потока.

Как только содержание предыдущей строфы вызывало удивление или вопрос, следующая приходящая строфа содержала на него ответ. Желание взять ручку и тетрадку и начать записывать становилось все сильнее и звучало все настойчивее.

Если ты не зафиксируешь текст на бумаге, увещевало оно, то утром не сможешь никого, даже себя самого, убедить в достоверности происходящего сейчас. Я осторожно шевельнулся, пытаясь дотянуться до журнального столика. Мне почти удалось ухватить тетрадь, как поток прервался. В голове наступила звенящая тишина.