Что же известно о нашем «все», о нашем окружающем мире из открытых источников?

Источники утверждают, что «окружающий мир объективен и не зависит от наших представлений о нем». Мы узнаем об этом… нет, не от философов и мыслителей. Каждый постигает это самостоятельно, через насилие.

Окружающий мир имеет для этого массу инструментов. Иногда они принимают вид доброго и злого полицейского, иногда кнута и пряника.

Инструмент не важен. Главное — эффект. Результат всегда сводится к страданию или наслаждению.

Страдание-наслаждение включается в дело с первым вдохом и не отпускает до последнего выдоха, убеждая в объективности и независимости окружающего мира.

Да, постепенно сомнения закрадываются. Но страдание и наслаждение тоже времени не теряют. Они торопятся застолбить себе место с момента рождения пользователя. Им надо успеть, пока не начались вопросы – что и как, почему и доколе?

Страдание и наслаждение — два полюса между которыми помещен наблюдатель.

Поначалу его впечатления ограничены сиськой. Она появляется и исчезает, потом опять появляется и опять исчезает.

Попеременно вызывая то страдание то наслаждение, сиська  наталкивает  новорожденного наблюдателя на мысль, что он от нее зависит, а она от него нет.

Поток впечатлений, поступающий без учета предпочтений наблюдателя, демонстрирует ему свое внешнее происхождение и убеждает в существовании окружающего мира, «объективного и независящего от представлений о нем».

Даже биотело, которым распоряжается пользователь – арендовано у объективного окружающего мира.

Обобщение наблюдений с формулировкой про «Объективность и независимость окружающего мира от представлений о нем», недвусмысленно намекает, что мир влияет на наблюдателя, а наблюдатель на мир – нет.

Эта формула не просто «намекает». Она заставляет  себя выучить. Результат так и называется – «синдром выученной беспомощности».

Порой так не хочется «ждать милостей от природы». Многим «задача видится в том, чтобы их взять». Взять и поделить… в смысле — приспособить для нужд.

Но увы, приспособление не устраняет проблемы. Изготовление приспособлений, по древнегречески — техники, не в счет. Техника не создает законов природы и не управляет ими. Она их использует.

Самолеты не отменяют силы тяжести, электричество берется не из розетки. Законы физики, нельзя переиначить – им можно только следовать.

Убежденность наблюдателя в объективности и независимости окружающего мира существенно усиливается, если его собственные впечатления подтверждены коллегами по цеху. И вот почему.

Окружающий мир имеет власть устанавливать правила. Их лучше не нарушать, иначе можно опасно приблизиться к полюсу страдания.

Коллеги по цеху находятся вне наблюдателя. Они принадлежат окружающему миру. А значит в глазах наблюдателя они обладают свойствами окружающего мира, и в числе прочего имеют власть устанавливать правила. Правила лучше на нарушать, иначе можно приблизиться к полюсу…

Поскольку все они — и окружающий мир, и коллеги по цеху, чихали на представления наблюдателя, то наблюдателю не остается ничего больше как присоединится к окружающему миру. Иначе можно приблизиться к…

Присоединиться — означает игнорировать свои впечатления и следовать внешним директивам. Чем коллег больше и чем они авторитетнее, тем сильнее их влияние. Под их давлением наблюдатель на черное говорит белое и наоборот, что подтверждено экспериментально.

Однако чьи это «свои» впечатления? По-видимому принадлежащие тому, кого окружает объективный мир.

Вопрос, что именно окружает окружающий мир, появляется не сразу. Но ответ готов. Он окружает субъекта.

Источники сообщают, что субъект это «такой познающий и действующий человек, противостоящий объективному миру». Но для чего ему это «все», если по утверждениям тех же источников — объективный мир от него не зависит?

Вообще с субъектом запутанная история. Даже в собственном биотеле его не найти. А раз его до такой степени нету, то как от него что-то может зависеть?

 Чтобы хоть как-то поправить ситуацию, он периодически ищет самое себя, которое еще называет «Я». Может он и бросил бы это безнадежное занятие, но ему тысячи лет напоминают – «Носце те ипсум – познай себя».

О нем, то есть о себе, ему известно следующее –«ну что-то же все-таки есть!». Здесь искатель молитвенно складывает ладони и подкатывает глаза.

И все же, при тотальном доминировании окружающего мира, кроме самого субъекта никто не может утверждать — «окружающий мир объективен и независим от представлений наблюдателя о нем».

В конечном итоге «объективность и независимость окружающего мира от представлений о нем», это представления субъекта, самостоятельно решившего, что мир на него влияет, а он на мир – нет.

Да-да, вот прямо сейчас, закрадываются сомнения сопровождаемые острым чувством несправедливости.

Для чего эта связка мир-наблюдатель, если мир вполне себе объективный и независимый от влияний и представлений?

Что значит зависимый?

 Кто главный — объективный мир или представления наблюдателя?

 Если мир и наблюдатель противостоят, то чтобы что?

Откуда берутся эти двое мир и наблюдатель ?

Что такое окружающий мир? Где его границы?

Почему, что или кого именно он окружающий?

Кто такой наблюдатель, где он и главное когда?

Откуда у наблюдателя впечатления, что это такое и почему они разные?

Может ли наблюдатель стать оператором? Если да, то как?

 Прежде чем мы приблизимся к практической реализации, нам предстоит найти ответ на эти и еще многие другие вопросы.

В том числе и ответ на главный вопрос. Нет-нет не «что первично дух или материя», и даже не «что раньше курица или яйцо»… Ответ на вопрос куда более трудный. Этот вопрос – где кайф?

Но сначала – что наблюдатель наблюдает?