Хлопанье орлиных крыльев разбудило титана. Он все еще пытался удержать себя во сне, но уже знал — ничего не выйдет. Веки дрогнули и раскрылись. Глаза создали картинку окружающего мира.
– Доброе утрецо, — просипел гигантский сизый Орел, заглядывая Прометею в
глаза, — доброе утрецо.
Прометей потянулся, с трудом поворочался натягивая цепи оков и навел фокус на орла.
– Что, опять доброе? В печенках уже твое «утрецо», — пробурчал Прометей едва открывая рот, — каждый день одно и тоже, одно и то же… – он повернулся на бок и почесал орлу доверчиво подставленную шею, — все как всегда или есть обновления?
– Какие обновления? Сидишь тут прибитый к одному времени… Ни вчера тебе, ни завтра – всегда только сегодня… Тысячу лет одно и тоже, и я тут с тобой — в глазах Орла сверкнула молния и он изо всех сил ударил Прометея железным клювом.
– Тише, — хохотнул титан, — не по ребрам только, щекотно же.
– Смешно, смешно, да? – Орел заложил крылья за спину от чего сделался похожим на попугая. Шаркая когтями по камню он прошелся вдоль исполинского тела титана и драматически воздел правое крыло в небо, — тысячи… тысячи лет я здесь с тобой сижу. Говоришь — мир у тебя в печенках… А знаешь, у меня твои печенки с твоим окружающим миром уже у самого во где, понял?
– Орел указал крылом на середину шеи.
Тень огорчения пробежала по лицу Прометея. Орел одним прыжком очутился возле него рванул стальными когтями кожу и нырнул клювом внутрь.
Прометей знал – орел клюет когда настроение портится. Огорчился — удара не избежать.
Орел пожевал и брезгливо сплюнул:
– Какая гадость. Ну ты – да, а я, я-то здесь при чем? Каждый день давлюсь одним и тем же. Ты – понятно, всегда прибит к своему «дню Прометея», к своему «здесь и сейчас», а я при чем? — жгучий взгляд Орла опалил рану.
– Ой, не нагнетай, в голосе титана послышалось раздражение, — то же еще, выискался. Не нравится – лети на все четыре стороны, никто тебя не держит.
– Так как же я улечу, если я мысль? Твоя мысль, между прочим. Мне думаешь приятно жевать и переживать твои огорчения? Кукаем тут тысячу лет.
— Орел провел грозными когтями по скале оставляя борозды и задумчиво произнес: — гнездо что-ли свить и яйца снести.
– Не-не-не, — запротестовал Прометей, — боги присудили только печень…
– Не терпелось ему…. И чего ты добился?
– О-о, — простонал Прометей, — опять началось. Ну каждый день одно и то же, одно и тоже…
– Ты чего добился? — клюнул Орел под ребро, — чего спрашивается… ты хоть для себя-то понял?
– Орел закатил глаза, вдумчиво пожевал устрашающим клювом и опять сплюнул, — не-а, – разочаровано пошипел он, – ни чего ты не понял, ни чего не меняется, суховатая, горчит, все как всегда. Еще раз спрашиваю чего ты…
Prometheus et Aquila
– Ну пристал с утра чего? Сам знаешь — хотел принести людям огонь разума.
– Ох, ну ты и благодетель, — Орел театрально всплеснул крыльями, — говорили тебе боги – ну, ненада! Говорили – никто не может чужим умом думать, только своим. Каждый, понимаешь ты, каждый должен свой вырастить. Так нет, уперся — давай поделимся и все поумнеют сразу.
– Так то ж ты мне мысль подкинул!
– Я пошутил! И отговаривал потом, а ты как заворожённый – «давай позажигаем, давай позажигаем!». Говорили ненада, а?
– Ну говорили, — пробубнил титан.
Не слушая Орел продолжал:
– Помнишь, каким я был белым. Белый Орел! А теперь сижу тут на реабилитации в сизом цвете ни в прошлое не слетать ни в будущее не метнуться. Где моя светимость спрашивается? Вот раньше все чин-чинарем – убивали для еды, и тут на тебе — поумнели. Теперь тоже самое, но за идею, не важно какую. Ну подумать о последствиях можно было? Ты же Прометей, еще помнишь, что это значит?
– Предвидящий, — булькнуло под носом у титана.
– Предвидящий! Ну неужели трудно предвидеть, что поумневший крокодил это крокодил, только поумневший, – Орел схватился крыльями за голову, но тут же успокоился и опять заложил их за спину.
– Так то — рептилоиды, а то человеческая форма сознания.
Шерсти нет, зубов нет, когтей нет, ну я заапгрейдил. Кто ж мог знать, что они друг друга начнут …
– А как по-другому? Ты их полевые структуры видел? Они же аннигилируют между собой при встрече. Пф-ф и больше ничего. Только вспышка огня. Твоего огня, между прочим, — Орел хищно посмотрел на титана.
– Ну все, хорош клевать. Что там на Олимпе слышно, есть у них идеи как разруливать, я бы помог.
– Да ладно, помогатель. У тебя и сил-то ни каких нет. Вон даже две свои несчастные цепочки «здесь и сейчас» разорвать не можешь. А почему, почему спрашиваю?
– Светимости не хватает, — уныло сказал Прометей.
– А куда она делась? А-а! На благотворительный огонь пошла! Ну так собирай, накапливай, выращивай кристаллы времени заново, и в следующий раз думай! Не свой ум раздавать надо, а помогать им их собственный культивировать, — Орел сделал паузу, — Что слышно… В общем пришлось этот мирок на сепараторный переделать. Теперь отделяют тех кто может ум по назначению использовать, от тех кто не может. Пока так.
– А как, как они отличают? Экзамены что ли? – оживился Прометей.
– Да уж, экзамены, — Орел резко повернул голову на шум, — идет кто-то. Он хлопнул крыльями, взлетел над скалой и опять спустился.
– Кто там?
– Да, там это… Геракл тебя освобождать идет. Он 12 подвигов наделал и теперь думает, что знает как надо думать. Как тебе думать, между прочим. Он решил — если Орла стрелой подбить, то твои мучения закончатся. Как тебе такое, Прометей? Объясни ему, что Орел – твоя мысль, твоя светимость. И что его соображения тебе не помогут, что ты здесь свое время собираешь. Объясни, что окружающий мир у каждого свой, ум, память, сознание – всегда персональные и доступа к ним кроме него самого никто больше не имеет. Сможет понять – вот это будет подвиг. Твой подвиг, между прочим…
