Конечно не все было так гладко. Меня настораживали разного рода явления не вписывающиеся в эту картину. Например, гадания на картах.

С одной стороны все высмеивали гадалок и еще больше тех, кто к ним обращался. Мне говорили о том, как жалко смотреть на молодых людей стоящих в тесном круге цыганок и главное о том, как глупо выглядят те, кто к ним обратился, да еще на улице на всеобщем обозрении. А что если вдруг их узнают знакомые  —  что о них подумают?

Но вот с другой стороны, моя бабушка карт из рук не выпускала. К ней стояла бесконечная очередь желающих узнать, что было, что будет и чем сердце успокоится. Глядя на людей сосредоточенно смотрящих то на нее, то на карточный расклад, то куда – то вглубь себя, я никак не мог совместить изображение со звуком.

На мои расспросы о том, «что происходит?» я получал однозначно – расплывчатый ответ. Примерно такой  — «ты не поймешь» или «мал еще» или «все это глупости и забобоны» или «не лезь не в своё дело» или «не обращай внимания». Сами ответы противоречили друг другу, но старших это не беспокоило.

Однако это беспокоило меня. Особенно один из них, который звучал так : «даже к бабке не ходи». Я точно знал, что речь идет не о моей бабушке, потому что все только и делали, что к ней ходили. Поэтому я строил догадки  — что это за бабка к которой не надо ходить?

То она мне казалась бабой ягой, то каменной бабой у дверей археологического музея, то просто сырной бабкой, которой меня иногда угощала соседка.

Закончился пятый класс, и в его завершении нас ждал экзамен по математике. Экзамен был единственный, но зато первый в жизни. Все очень волновались. Особенно девочки. Они так и говорили  —  «ты себе не представляешь как я волнуюсь»!

Я действительно не представлял. Я просто не знал, что это такое. Ну прямо как Чебурашка, который  не знал, что крыс надо бояться.

Я не представлял, но старался представить изо всех сил. Без особого, правда, успеха.

В попытках смоделировать весь процесс, я обращался за подробностями к всезнайкам. Единственное, что удалось из них выбить это то,  что все зависит от билета, который тебе попадется. Если простой, то даже троечник может получить пятерку, а если трудный, то тут даже отличнику ничто не поможет.

Это сакральное знание повергло меня в шок. Оказывалось, что годовая оценка по математике в табель зависит вовсе не от твоих знаний и усилий в выполнении требования родителей «грызть гранит науки», а от того какой билет тебе попадется на экзамене.

Я шел из школы под припекающим майским солнцем и пространно рассуждал о том, как мы получим эти билеты. Будут ли их выдавать учителя или надо будет их выбирать самому, будут они лежать стопочкой  или веером. Очевидно от этого зависело многое, а может даже все.

Если их выдают учителя, то все ясно  —  дутым отличникам, родители которых днюют и ночуют в школе, достанутся самые легкие. Если стопочкой, то роясь в ней и выбирая для себя что – то подходящее, создашь о себе мнение, что ты выучил только пару вопросов и впечатление о тебе испортится. Но как выбрать свой —  ведь билеты все одинаковые?

Лучше всего, если билеты будут веером. Тогда все возможно, и выбор зависит только от твоей удачи. Краем, мне вспомнился Сашка Пасечник, который стоя в толпе неожиданно подбрасывал вверх камень с криком «на кого Бог пошлет!». На вопрос «ты что – вообще ..?» он веско отвечал, что это проверка удачи.

Подходя к дому я посмотрел вверх и увидел свою бабушку стоящую на балконе в ожидании моего возвращения из школы. И тут у меня все сложилось.

Ведь билеты они такие же как карты! Есть множество карт и есть множество билетов. На математике нас научили, что можно отображать одно множество на другое. А значит…

Физически ощущая крылья за спиной, прыгая через ступеньку я пулей поднялся на третий этаж и лихорадочно начал звонить.

Бабушка с недоумением открыла дверь:

—  Боже! Что уже случилось? Что за шум?

Я бросил портфель в коридоре и закомандовал:

—  Все, пошли ты мне будешь гадать.

Я твердо знал, что в этот раз ей не отвертеться. Тем более, что родителей не было дома.

— Никаких гаданий!  — наотрез отказалась бабушка,  —  ты же знаешь, что папа мне запрещает и нам с тобой влетит!

—  Мы ему не скажем!

— Так ты же первый всем разболтаешь!

— Я нет! Если ты не расскажешь, — я твердо и непреклонно взглянул бабушке в глаза.

—  Ты же знаешь, это только для взрослых у которых проблемы.

—  У взрослых проблемы? А экзамены это не проблемы? Ты Тане все время про экзамены гадаешь!- надулся я.

—  Так то же университет! Что ты сравниваешь? Там, знаешь, на сколько все сложение?

— Хорошо. Тогда мне не надо сложно гадать. Погадай просто,  —  предложил я компромисс.

— Ладно,  —  согласилась бабушка,  —  но только никому ни слова! Смотри, если я вытащу из колоды червового туза, то ты получишь пятерку.

Предложение показалось мне несколько ограниченным. Я себе воображал, что будет хотя бы минимальный расклад, пусть не старо цыганский, который она предпочитала, но хоть какой – то. А так я и сам бы мог. Но делать было нечего и я согласился.

Из соседней комнаты бабушка принесла колоду, которую она никогда не использовала для игр. От частого употребления карты в колоде потемнели и протерлись по бокам, от чего напоминали собой вырезанные из картона восьмерки.

Бабушка удобно расположилась на диване, глубоко вдохнула потом сосредоточенно выдохнула, закрыла глаза и начала тасовать карты. Вид происходящего вселил в меня осторожную уверенность в серьезности подхода. Процесс тасовки все никак не заканчивался.

— Ну скоро уже?  —  с нетерпением заныл я.

Бабушка открыла глаза и строго посмотрела в мою сторону:

—  Хочешь правильный результат, тогда не мешай. Теперь придется начинать заново.

Что «начинать заново», карты что ли тасовать?  Но все же я решил набраться терпения и больше не встревать. В комнате повисла какая – то гудящая тишина.

Бабушка с закрытыми глазами тасовала карты и время от времени шевелила губами, говоря что – то не слышное. Я совсем расслабился и смотрел на тасовку карт расплывшимся взглядом. Мои мысли вышли из – под контроля и плыли куда – то в одним им ведомом направлении. И вдруг, как от толчка в спину я очнулся.

Бабушка прекратила тасовать и не открывая глаз, четким движением пальцев из середины колоды извлекла карту и перевернула ее. Она открыла глаза и потом еще шире и торжествующе повернула карту ко мне. Червовый ТУЗ!

По моей спине побежали мурашки размером с кулак.

— Все. Вот тебе червовый туз,  получишь пятерку.  —  бабушка с чувством выполненного долга собралась встать с дивана, но я ее ухватил за руку.

— Нет стой!  Ты все подстроила! Такого не может быть!  —  запротестовал я.

— Что ты хочешь? Ты хотел пятерку?

— Да.

—  Вот червовый туз  —  получишь пятерку.

— Как ты его вытащила? Такого не может быть!

— Говорю тебе  — получишь пятерку. Все отстань!

— Хорошо, я отстану, но за это погадай еще раз,  — начал торговаться я.

—  Гадать можно только один раз, иначе будет не правильно.

— Почему же не правильно? Если я получу пятерку, как ты говоришь, то значит туз выпадет еще раз!

— Карты правду говорят только один раз!

— Как это один раз? Когда к тебе приходят ты им по целому часу гадаешь!

— Говорю тебе, карты правду говорят только один раз, второй раз это не научно,  —  сказала бабушка и осеклась.

— Почему это не научно? Я же слышал как ты говоришь, что сейчас мол «проверим». Это про проверку подстановкой? Мы же отображаем множество билетов на множество карт?  — вспомнил я вдруг про математику.

Бабушка страдальчески закатила глаза:

— Ты не на то тратишь силы. Лучше бы к экзаменам шел готовиться. Ладно еще раз и все.

Я затих. Бабушка начала тасовать карты. На этот раз все прошло на много быстрее. Опять пробуждающий толчок в мой корпус, от которого я сфокусировался  на колоде в бабушкиных руках, точное движение пальцев и вуаля  —  червовый туз и табун мурашек по коже.

— Все! И больше ко мне не приставай,  —  бабушка решительно встала с дивана и отправилась на кухню.

Сидя за письменным столом я не знал что думать. Надо было готовится, но зачем, если все уже предрешено? Но с другой стороны, гадание казалось мне неполным. Не было многочисленных раскладов, перекладываний, отбрасываний и выбора карт по неведомым мне законам. Как — то все слишком по детски. Точно что  — «ненаучно». И я решил готовится.

Анна Ивановна вызвала меня к столу, без особой надежды окинула меня взглядом и произнесла:

— Тяни билет.

Билеты лежали веером. Ну что же  —  неплохое начало. Но какой же взять? Если все уже сложилось наилучшим образом, промелькнула в голове мысль, то наверное надо тянуть ближний к себе, решил я, и твердой рукой вытащил билет.

— Какой номер? Пятый. Понятно – повезло.

Я вздрогнул от мысли, что раз билет простой, то меня заставят тянуть еще раз. Но Анна Ивановна сделала пометку в своем журнале:

—  Иди готовься.

А ну да, объяснил я себе  —  «тянуть билет еще раз это не научно». Ведь математика наука точная. Она ведь царица наук… Или полей? Хотя нет, кажется царица полей это пехота, а царь зверей это лев или все-таки человек… Нет, пожалуй человек царь природы… Хотя сейчас не важно. Я не без труда сосредоточился на вопросах билета.

Их я знал лучше чем хорошо. Просто на твердую пятерку. Я быстро подготовился, поднял руку и Анна Ивановна кивком головы пригласила меня к барьеру. Не задумываясь, четко и быстро я ответил на вопросы билета и приготовился получить заслуженное «пять».

Но все оказалось не просто.

—  У тебя был слишком легкий билет. Ты ответил, но пятерку я тебе не могу поставить.

Это заявление вернуло меня в реальность не зависящую от нашего представления о ней.

«Вот интересно, если бы это была наша староста класса или пионервожатая  —  ей бы она то же самое сказала?»  — с досадой подумал я. Я все ответил, а она не может. Неужели четверка?

—  Поэтому вот тебе дополнительный вопрос.

Анна Ивановна спросила что – то по первому вопросу билета, я что – то ответил и услышал «хорошо». Потом она опять что – то спросила, я ответил и опять услышал «хорошо».

«Хорошо» это наверное означает четверку, подумал я, это же не «отлично».

—  Ладно, —  выдохнула Анна Ивановна,  — билет ты знаешь. Вот дополнительный вопрос по другой теме,  —  и она опять что – то спросила.

Фокус моего внимания поплыл, я даже не расслышал вопроса и только думал о том, что о дополнительных вопросах нас не предупредили и что это «не научно». Мне почему – то вдруг стало жалко Кису Воробьянинова, у которого не нашлось тридцатки на мебельном аукционе, чтобы оплатить дополнительные комиссионные.

—  Ну, так почему?  —  повторила Анна Ивановна, заждавшаяся моего ответа,  —  почему это так?

И тут я услышал, как мой рот говорит:

— По одному замечательному свойству окружности.

— Пять.

На ватных ногах я вышел из класса изо всех сил пытаясь вспомнить вопрос, и главное, как с ним связано свойство окружности и чем оно такое «замечательное». Та ну его в баню! Главное «Пять»!

Сохраняя солидность, я твердой поступью подходил к дому. Бабушка на балконе дожидалась моего возвращения. Привлекая ее внимание я замахал рукой и во все горло заорал:

— Бабушка – а — а! Я получил пять! Все как ты нагадала!

Бабушка изменилась в лице, спряталась в комнате и прижала за собой дверь. Потом она опять вышла на балкон, жестами показала чтобы я закрыл рот и сдавленно прокричала:

—  Замолчи, что соседи подумают!

А что подумают? И сразу догадался  — «А, наверное, что не научно!»